Прощайте, МихМих!

Умер Михаил Жванецкий – самый ленинградский одессит. Ленинградец Райкин вытащил их троицу из одесского порта на профессиональную сцену. “Стойкости, 19 – там уже слышен лай московских собак…” – первый ленинградский адрес ММ. Конкретнее – на кухне у Карцева и Ильченко, которым, как артистам, театр Райкина дал квартиру на окраине Ленинграда. Авторам жилплощадь не полагалась.

МихМих для Петербурга был своим – и на “Золотом Остапе”, и на других фестивалях, и неизменно собирая аншлаги в “Октябрьском”. Первая клубника в 6 утра – это в БКЗ впервые прозвучало, на вечере газеты “Известия”. Он любил Петербург – и мы отвечали взаимностью. Это был какой-то наш юмор – для понимания которого на полную мощность работала голова. Это был эталон – и прививка от пошлости.

Даже говоря о жизни (не о политике – как бы ни просили!) – ММ оставался собой. Ни капли елея – но и ни капли яда. “Sapienti sat” – понимающему достаточно. Как заметил один френд, слушавший ММ ещё в советские времена – ММ не был ни советским, ни антисоветским. И так до последнего дня.

Он поддерживал СПС и дружил с Немцовым, подписывал письма президенту в защиту политических арестантов – а президент жал ему руку и награждал орденами. Не мог не наградить – это же “заслуги перед Отечеством”, а не перед президентом. Главная заслуга – что, слушая его, мы становились немного умнее и немного добрее. Ирония исключает злость. И ещё: “властитель дум” может оставаться самим собой, не крича ни “долой!”, ни “да здравствует!”.

…Наверное, будет справедливо в Петербурге поставить Жванецкому какой-нибудь памятный знак. Не знаю, как в центре – там придумают, а на Стойкости, 19 доска-не доска, а табличка появиться должна. Увековечили же Виктора Цоя – другого знаменитого жителя этих мест… Но это потом.

Сейчас погрустим – потому что там, где был тонкий, мудрый и добрый не юморист/сатирик/писатель – философ! – пусто. Но ещё долго в этом жанре быть глупым и пошлым будет стыдно – впрочем, кому как. Но эталон есть – и он останется.

Прощайте, Михал Михалыч.